На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Свежие комментарии

  • Денис Зарюгин
    Необходимо, чтобы российское миграционное законодательство было как минимум на уровне ОАЭ, или Катара, а может даже и...МИГРАНТЫ ПАКУЮТ Ч...
  • Татьяна Бут
    Эти законы не перекроют поток миграции. Поедьте в Сахарово и посмотрите, что там творится. В день по 7 тыс. До 20 тыс...МИГРАНТЫ ПАКУЮТ Ч...
  • Анатолий
    Жареный петух жопы чиновникам дерёт, спать не даёт.МИГРАНТЫ ПАКУЮТ Ч...

Что можно узнать из старых дневников и чем записи в них похожи на посты в соцсетях? Рассказывает создатель проекта «Прожито»

Проект «Прожито» появился в 2015 году как площадка для сбора и публикации текстов личных дневников. За это время волонтеры обработали и опубликовали более 460 тысяч дневниковых записей. А сам проект был преобразован в Центр изучения эго-документов при Европейском университете.

Для партнерского материала с МегаФоном «Бумага» поговорила с создателем «Прожито» Михаилом Мельниченко. Он рассказал, в чем смысл дневника, как ежедневные записи могут облегчить жизнь автору и почему они не являются приватным текстом?

Это интервью — часть спецпроекта о том, как горожане общались раньше, который «Бумага» запустила вместе с МегаФоном ко Дню города.

Сейчас петербуржцы всегда могут связаться друг с другом. Для жителей Санкт-Петербурга МегаФон сделал двойной безлимит — безлимитные интернет и звонки внутри сети на тарифе #БезПереплат.Интернет всего за 450 рублей в месяц.

Михаил Мельниченко

Кандидат исторических наук,
директор Центра изучения эго-документов «Прожито»
Европейского университета в Санкт-Петербурге

— Проект «Прожито» существует уже более 6 лет. Расскажите, пожалуйста, как он изменился за это время?

— Изначально мы хотели сделать просто собрание всех опубликованных дневников, чтобы дать исследователям возможность работать со всем массивом текстов: собирали их, а потом перешли к прежде не публиковавшимся рукописям.

Мы начинали проект как гражданскую инициативу, а сейчас превратились в научный Центр изучения эго-документов Европейского университета. Наша работа с текстами дневников — самая заметная, но на деле проект находится на этапе создания цифрового архива всех возможных документов из личных собраний. Мы планируем, что в нем будут появляться не только дневники и воспоминания, но и рукописи текстов разных жанров, а также визуальные материалы.

— Можно ожидать, что на сайте «Прожито» появятся телеграммы и письма?

— Да, мы хотим, чтобы у читателей была возможность работать с документом и смотреть как непосредственно на рукопись, так и на ее текстовую расшифровку.

— Когда читателям станут доступны новые форматы?

— В честь 6-летия проекта, которое прошло 25 апреля, мы открыли бета-версию корпуса воспоминаний. Он пока небольшой, но в нем уже есть, например, воспоминания государственных чиновников и управленцев.

Отличие дневников от воспоминаний заключается в том, что первые ведутся по горячим следам, человек записывает произошедшее с ним совсем недавно. А воспоминания пишутся чаще всего в конце второй половины жизни. Это ретроспективный текст, в нем человек оглядывается на прошлое с высоты прожитого опыта.

Что касается архива, то мы пока работаем над его базой данных. У нас есть условный терабайт отсканированных рукописей — это около 600 авторов — и мы доделываем эту архивную систему. Надеюсь, к концу года выведем в сеть полную опись. Она нужна для того, чтобы исследователи могли смотреть, что у нас есть, и приходить в наш центр по конкретной необходимости. Потом постепенно начнем прикреплять туда оцифрованные документы.

Иллюстрации: Лиза Семакина / «Бумага»

— Расширение вашего архива связано с тем, что проект привлекает всё больше людей, которые сами приносят рукописи? Или вы получаете доступ к новым массивам данных отдельных институций?

— Мы работаем как с организациями, так и с частными лицами. С нами делятся документами государственные музеи, библиотеки и некоммерческие организации. Но, конечно, основной массив материалов мы получаем из семейных собраний. Логика движения нашего проекта за последние 6 лет подталкивает нас к развитию общественной архивистики в России. Есть огромная проблема в том, что документы из семейных собраний часто не могут добраться до исследователей, потому что государственные архивы не готовы с ними работать. У них очень ограничены ресурсы в том, что касается сбора и описания документов.

Мы же поняли, как заметно удешевить путь рукописи с антресоли до читателя и исследователя за счет оцифровки. Наша цель — предложить простые варианты оцифровки документов, и провести ее для массы семейных архивов. Это довольно важная задача на сегодняшний день. Сделать эти документы общественным достоянием, но оцифровывать их сразу с прицелом на день завтрашний: не просто снимать копии, а сразу превращать в данные для компьютерного анализа.

— Какой у вас алгоритм работы?

— Сначала мы получаем рукопись и делаем с нее копию — в идеале, если нам сразу присылают отсканированную копию. После этого мы сообщаем о ней в волонтерской рассылке, волонтеры распределяют между собой небольшие фрагменты рукописи и расшифровывают ее. Когда полная черновая расшифровка готова, ее передают владельцам рукописи: они ее проверяют и сокращают, если что-то нельзя публиковать. Получившийся текст мы анализируем с помощью специального алгоритма, который делает черновую разметку и выделяет всех упомянутых персон. Это нужно для того, чтобы можно было через поиск на сайте оперативно найти тексты, в которых фигурируют отдельные личности. На финальной стадии редактор доводит разметку до конца, и только тогда мы публикуем текст на сайт.

— Какие причины толкают людей на ведение дневников?

— В процессе работы я убедился, что дневник — очень инструментальный жанр. Это практика, с помощью которой человек решает определенные задачи — самовоспитание, самопознание и самотерапия. В дневнике можно проговаривать происходящее с тобой и таким образом усваивать новый опыт. Через эту практику ты отдаешь себе отчет в своих действиях, можешь наблюдать ту или иную тенденцию в собственном развитии. Дневник — вещь, которая может помочь достичь определенных целей.

Также люди часто ведут дневники в моменты тяжелых испытаний, это один из способов проработки стресса. Дневник помогает выпустить пар и встать в исследовательскую позицию по отношению к самому себе, отстраниться от собственных переживаний и тем самым немного понизить их градус.

— Можно сказать, что дневник — это форма коммуникации с самим собой?

— В определенном смысле. Если рассматривать дневник как коммуникативный жанр, то довольно остро встает вопрос об адресате этого текста. Для кого он пишется? Безусловно, чаще всего дневник — это результат внутренней рефлексии. В первую очередь его будет перечитывать сам автор.

Однако это очень сильно корректируется, когда залезаешь в дневниковые тексты и разбираешься, что там и к чему. Дневник может быть высказыванием, обращенным как ко всему человечеству, так и к конкретным людям. Дневниками обменивались, давали их читать друг другу. Более того, мы сами учимся вести записи по тем дневникам, которые были опубликованы. Это ставит под сомнение общее представление о том, что дневник — очень приватный текст, в котором автор пребывает наедине с собой.

— Как часто человек пишет дневник для кого-то конкретного?

— Это встречается довольно часто. Один из самых больших дневников в нашем архиве написан Борисом Вронским, крупным советским геологом, известным исследователем места падения Тунгусского метеорита. На протяжении своей жизни он проводил в экспедициях треть года. Дневник Вронского иногда кажется одним большим письмом его супруге Варсеник. Оказываясь вдали от нее, он таким образом поддерживал с ней коммуникацию. С одной стороны, это письмо, и он ей потом его отдаст, а с другой — способ сохранить жену в качестве внутреннего собеседника. Не весь его дневник обращен к ней, но значительная часть.

— Вы упомянули, что люди целенаправленно обменивались дневниками. Было ли это популярной практикой?

— Можно взять два примера из жизни очень разных социальных групп. Самое очевидное — обмен дневниками между советскими школьниками. В 1920-е, в 1930-е и даже в 1950-е годы, довольно часто встречаются записи о том, что кто-то давал читать дневник своему другу. Или выписал из чужого дневника что-то интересное.

Второй пример — довольно большое количество заметных людей сами передавали свои дневники для публикации издательствам. Писатель Юрий Нагибин отдал свои дневники редактору за несколько месяцев до смерти. У нас также есть примеры, когда люди сами инициировали публикацию [своих записей].

— Принимая во внимание такой обмен текстами, можно утверждать, что дневники — это социальные сети прошлого?

— Когда человек описывает себя в тексте, он делает это в соответствии с концепцией собственных представлений о себе. Разница в том, что тексты, ориентированные на публику — блоги, например — подразумевают мгновенную отдачу. В них «ручки громкости» выкручены на полную, потому что человек рассчитывает на моментальное вознаграждение в виде лайков и комментариев. А если момент знакомства с аудиторией отложен или возможность этого знакомства даже не предполагается автором, то это самоописание в закрытой песочнице.

— То есть вся разница в скорости ответной реакции?

— Да, в скорости реакции и в степени концептуализации того, что человек о себе пишет.

— Насколько достоверна информация в дневниках, которые вы публикуете?

— Дневник — это источник информации о человеческой субъективности. Если понимать, как он работает, по каким матрицам [человек] обрабатывает и представляет информацию, этот источник вполне достоверный. Но если подойти к дневниковому тексту с классических позитивистских представлений об историческом источнике, то его субъективность будет недостатком. Понять, насколько точно дневник соответствует реальности за пределами внутренней кухни автора не так-то просто.

— Существуют ли маркеры в тексте, по которым вы считываете, что автор специально писал его для публикации?

— Скорее не для публикации, а для встречи с некой аудиторией. Вообще, поймать человека на каких-либо умолчаниях или искажениях информации [в дневнике] довольно сложно. Есть очевидные вещи, например, прямая адресация, когда человек обращается к своим будущим читателям. Это может выглядеть так: «Мои потомки из коммунистического завтра! Сегодня я совершил подвиг». Кстати, такая адресация чаще всего встречается в дневниках подростков. Люди постарше более тонко работают со своими текстами.

— С дневниками какого периода вам интересно работать?

— Первые дневники у нас датируются рубежом XVII и XVIII веков. Нам интересно всё, что есть у людей в семейных архивах, все мемуарные и дневниковые тексты. Правда, мы стараемся не публиковать записи из 2000-х. Свежий дневниковый текст может кого-то задеть или ранить. Поэтому мы включаемся в работу с текстами 1990-х, а всё, что позднее 31 декабря 2000 года, принимаем только, если нам предложат уже полностью готовый к публикации текст. Если в нем есть что-то, что может ударить по третьим лицам, мы можем отказать в публикации.

— У вас были прецеденты?

— Прямых конфликтов не было, но мы видим поле для возможных ситуаций. Однажды в Америке на международной славистической конференции выступала наша коллега, которая занимается корпусной лингвистикой. В своем вступительном слове она сказала, что при знакомстве с «Прожито» сразу влюбилась в этот проект, потому что, когда зашла на сайт, первое, что увидела — это дневники своего одноклассника.

— Ваше отношение к дневниковым записям как-то изменилось, учитывая, что вы уже столько времени работаете с ними?

— Я сам отношусь к тому типу людей, которые ведут дневники и которым это нужно для устойчивого функционирования. В огромном количестве дневников и текстов я сталкиваюсь с описанием своего личного опыта. Меня это привело к тому, что я стал гораздо спокойнее относиться к своим переживаниям. Ведь всё это довольно типичные штуки, в которые наигралось множество людей, — понимание этого помогает снять остроту переживаний.

— Как можно принять участие в проекте «Прожито»?

— С самого начала мы развиваемся как волонтерский проект, поэтому нам очень нужны участники. Мы делаем расшифровки силами волонтеров и студентов, с которыми работаем, поэтому, если кому-то интересна наша работа и есть желание попробовать в ней себя, можно смело написать нам. Также мы предоставляем возможность пройти удаленную практику для студентов со всей России.

Для тех, кто не хочет ограничивать общение только внутренним собеседником, МегаФон сделал безлимитными интернет и звонки внутри сети на тарифе #БезПереплат.Интернет. Подключайте #БезПереплат.Интернет и оставайтесь на связи — потому что вы живете в Петербурге.

Эго-документы — исторические документы, в которых автор выступает в качестве субъекта своего текста. Самые распространенные из них — дневники и письма.

Позитивизм — научная методология, считающая источником знаний только практические исследования

Ссылка на первоисточник

Картина дня

наверх